Участники

К изучению граффити и стрит-арта меня подтолкнули три события: покупка в Гамбурге альбома Бэнкси, созерцание расписанной тэгами и рисунками ограды крематория на окраине подмосковного Подольска и месяц жизни в районе метро Old Street в лондонском Ист-Энде. Мне нравится думать о райтерах и уличных художниках как о создателях множества остросюжетных фильмов без пленки и камеры в городской среде – фильмов, которые интересно смотреть, интересно учиться понимать и делить с другими.

Мой интерес к теме возник из удивления путешественника способностью стрит-арта и граффити переопределять городское пространство, насыщать его страстями и эмоциями, проявлять скрытую жизнь горожан, создавать новый увлекательный город, поверх привычного.  Для меня стрит-арт – это воплощенное право жителей на город и пространство социального творчества, меняющее облик города, отношение горожан к городу и друг другу. Мне любопытна чувствительность к городу, усиливаемая стрит-артом, возникновение особых техник видения, движения, навигации – развитие навыков городской жизни.

Практически ежедневно я совершаю поездки из Подмосковья и обратно по Савеловской ветке и уже много лет наблюдаю борьбу граффитистов с муниципальными властями за пространство стен гаражей и многочисленных бетонных заборов, находящихся на пути следования электрички. Борьба это носит затяжной и позиционный характер: с одной стороны мобилизованы работники муниципальных служб с валиками и ведрами серой краски, с другой участвуют молодые люди, у которых в руках аэрозольные баллончики с краской. Судя, по тому, что серых заборов и стен на моем пути в столицу почти не осталось – граффитисты побеждают. Меня заинтересовало, почему  неорганизованные команды граффитистов столь успешны в этой борьбе и как пассажиры электричек, невольные зрители московского стрит-арта, воспринимают видимые результаты этой активности.

Для меня  стрит-арт начался с восхищения тем, как уличным художникам дано умение видеть пространство города, использовать его как текстуру своих работ и оперировать им как самостоятельным элементом художественного произведения. Поэтому мой исследовательский интерес связан с изучением городской среды как ресурса, текстуры и коммуникативного контекста стрит-арта.

Оказалось, что меня преследует тема "культуры письма" (writing culture). Просто в разных смыслах: с точки зрения разных культур и разных видов письма. Вне рамок этого проекта меня интересовало и продолжает интересовать, что и как пишут полевые исследователи, – одним словом, письмо этнографов; теперь наряду с этим занимает еще и этнография граффити-райтеров.

Начав исследовать искусство, невозможно остановиться. Театр, архитектура, музеи и вот теперь —  стрит-арт. Попытки стать «профессиональным зрителем» приводят к необходимости все больше совершенствовать исследовательские навыки, искать ключи к пониманию того, как эстетический объект живет в восприятии тех, кто с ним сталкивается. Созерцание превращается в наблюдение, интерпретация – в бесконечную череду вопросов о том, как возникает смысл.

Для меня стрит-арт  — это, прежде всего, динамика, которая может приобретать совершенно разный ритм: от рока и панка до хип-хопа и техно. Такая тесная взаимосвязь и взаимовлияние граффити, музыки и танца формирует ядро уличного искусства, единое образно-символическое пространство. Мой исследовательский интерес в связи с этим направлен на рассмотрение связи между музыкой  — преимущественно, хип-хопом — и граффити в различных национальных пространствах, в частности в России.