• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

ИНТЕРВЬЮ С СЕРГЕЕМ ИОСИФОВИЧЕМ АНУФРИЕВЫМ

дата интервью: 28 февраля 2013 г.
способ проведения интервью: переписка.
сведения о собеседнике: Ануфриев Сергей Иосифович родился в 1954 г. Закончил исторический факультет Томский государственный университет. Кандидат философских наук. В настоящий момент: ректор Томского областного института повышения квалификации работников образования.
интервьюеры: Александр Русанов, Анастасия Ануфриева (студентка 5 курса исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова).


— Расскажите немного о себе. Кто были Ваши родители? Что значило в Вашей семье высшее образование?
— Семья жила в поселке Троицк, на Алтае. Мать работала старшей медсестрой в районной больнице, отчим — начальником паспортного стола.

— Существовала ли мода в выборе специальности, когда Вы сами поступали в университет? Как определился Ваш выбор?
— Мода была скорее на физ-мат, гуманитарные специальности тогда не были особенно «в тренде»; модно было интересоваться научной фантастикой, всякой подобной литературой. В школе математика и физика были для меня более интересными предметами, мне нравилось этим заниматься. В результате я, до седьмого класса проучившись в школе в Троицке, поступил в Новосибирскую физико-математическую школу при Новосибирском государственном университете, провел в ней восьмой и девятый классы. В процессе учебы в ФМШ понял, что точные науки воспринимаю скорее как нечто прикладное («по части организации быта»), почувствовал, что это не мое, стал больше интересоваться гуманитарной сферой. В итоге в десятом классе вернулся в Троицк, чтобы целенаправленно готовиться к поступлению в университет по гуманитарной специальности (многие удивлялись, почему вернулся, хотя успешно, без троек, учился в престижной ФМШ). В Сибири на тот момент было мало хороших университетов. По большому счету, только в Новосибирске и Томске, ну, и, может быть, отчасти в Иркутске. Больше всего хотел на философский факультет, но эта сфера была слишком политизированной, и поэтому сделал выбор в пользу исторического факультета. Поступал одновременно на истфаки Новосибирского государственного университета и Томского государственного университета, но в НГУ был в тот год маленький набор, до поступления мне не хватило одного балла, и я приехал в Томск, изначально рассчитывая, что проучусь здесь год-два, а затем поеду поступать в Москву или Ленинград. Но на истфаке ТГУ тогда была очень привлекательная атмосфера свободомыслия, талантливые преподаватели, были возможности заниматься интересной работой (так, скажем, москвичи в 1978 году удивлялись тому, что я мог в научной библиотеке ТГУ брать книги Н.А. Бердяева, написанные до эмиграции, в свободном доступе, прямо с полки; в Москве для этого нужны были специальные бумаги, доступ в спецхран и так далее). Моим научным руководителем стал В.Н. Сагатовский, и мы занимались не историей. У меня была, по существу, дополнительная специализация по кафедре методологии управления социальными процессами и интересовала меня, скорее философия.

— Почему Вы стали университетским преподавателем?
— После окончания университета в 1976 году я надеялся продолжить работать в аспирантуре под руководством В.Н. Сагатовского, но тот уехал из города, порекомендовав меня в качестве преподавателя на кафедру философии в Томском пединституте (ТГПИ). Я проработал там два года, затем в 1978 году поступил в Москве в аспирантуру по философии при Московском областном педагогическом институте имени Крупской (Московский государственный областной университет). Проведя там три года, вернулся в Томск, после 1981 года снова стал преподавать в ТГПИ. Защитил кандидатскую уже в ТГУ, в 1986 году. Вплоть до недавнего времени оставался преподавателем пединститута. Мне нравилось преподавание, сам процесс общения со студентами, лекции, семинары — нравился весь академический процесс как соединение научной и преподавательской деятельности.

— Каким был Ваш университет в 1980-е годы? Можете ли выделить какие-то особенности? значимые события? поворотные моменты? Какую позицию в нем Вы занимали?
— Томский государственный педагогический институт был по томским меркам рядовым вузом, он не выдерживал конкуренцию с Томским государственным университетом или Томским политехническим институтом (которые объективно входили и входят в число лучших учебных заведений страны). Но мне повезло попасть на кафедру философии, которой тогда руководил А.А. Белобородов. Ему удавалось поддерживать хорошую атмосферу, что было незаурядным явлением для кафедры философии в советском вузе. Так, не будучи членом партии, я имел возможность поступить в московскую аспирантуру, имел возможность преподавать. Томский пединститут вообще отличался довольно демократичной атмосферой. Так, например, еще в 1956 году здесь был один из первых случаев открытой попытки свободомыслия в советском вузе. Молодой преподаватель Э.Г. Юдин, приехавший в Томск из Москвы, на волне идей хрущевской «оттепели» выступил на партсобрании за введение некоторых «элементов демократизации». Интереснее всего было то, что партсобрание поддержало его инициативу, поддержали студены, другие преподаватели. Конец истории, впрочем, оказался печальным: Юдина приговорили к десяти годам, четыре он отсидел, был реабилитирован и снова получил возможность заниматься академической деятельностью лишь значительно позже. Подробнее эта история отражена в недавно изданном сборнике документов «Томские заморозки хрущевской оттепели» (редакторы Ю.В.  Куперт, Л.Н. Приль). В мое время особая, более свободная атмосфера была и в пединституте, и в целом в Томске. Никому, скажем, не казалось подвигом прямо высказывать свое мнение, критично относиться к режиму — это было в порядке вещей. Серьезные проблемы возникали разве что у тех, кто занимался распространением самиздата и тамиздата. С 1988 году я стал заведующим кафедрой философии, параллельно был деканом факультета русского языка и литературы (по моей инициативе этот факультет затем был переименован в филологический. На мой взгляд, куда более удачное название).

— Как он изменился в годы перестройки? Как изменилось Ваше место в нем? Какие тогда были условия преподавательского труда? С какими трудностями Вам приходилось сталкиваться? В чем они выражались? Как Вы их преодолевали?
— Перестройку я, конечно, воспринял с облегчением и энтузиазмом. Как и везде, в ТГПИ не стало кафедр научного коммунизма, истории КПСС — их переименовали и «переформатировали». Самые одиозные из преподавателей ушли, кто-то «мимикрировал», кто-то продолжил работу, во многом, сохраняя верность прежним убеждениям. В девяностые годы статус преподавателя сильно упал, многие уходили в бизнес, некоторые в политику. Я тоже подумывал об этом, мне предлагали какие-то варианты, подталкивали, но я остался в преподавании. В середине — первой половине девяностых в Томске была тенденция преобразовывать институты в университеты (в томских вузах было большое количество кандидатов, докторов, в целом высокий для России уровень, хотя пединститут всегда был лишь «крепким середнячком»). Вслед за политехническим и медицинским институтами, которые в 1991 и 1992 году стали именоваться Томским политехническим университетом и Сибирским государственным медицинским университетом, в 1995 году Томский государственный педагогический институт был преобразован в Томский государственный педагогический университет. В 1997 году получили свои нынешние названия и статус ТГАСУ (Томский государственный архитектурно-строительный университет) и ТУСУР (Томский университет систем радиоуправления и электроники). Но до того, еще с 1993 года эти два томских вуза стали именовать академиями (ТГАСУ, ТАСУР), так что ТГПУ, можно сказать, был последним из нынешних университетов Томска, остававшимся в статусе института. В начале девяностых я стал проректором по учебной работе, затем, где-то в 1999-2000 годах был первым проректором.

Чем отличался университет 2000-х годов от советского времени? Какие тенденции в нем Вас радовали и настораживали?
— В начале нулевых я ушел работать в академический исследовательский институт, но долгое время еще оставался в ТГПУ на 0,5 ставки профессора по кафедре философии и продолжал преподавать. В этот период, во многом, в связи со сменой руководства вуза произошел большой отток талантливых преподавателей; многие историки перешли в другие вузы Томска. Статус учителей очень упал, было все меньше желающих получать специальность педагога, и ТГПУ избрал курс на коммерциализацию образования (акцент на платные специальности, вроде связей с общественностью, рекламы и так далее), которого придерживается до сих пор.

Предполагали ли Вы когда-либо уехать из своего родного города и перейти на другую работу?
— Предложения были, но серьезно я их не рассматривал.

Были ли Вы включены в систему западных и отечественных грантов? В чем достоинства и недостатки такой системы финансирования науки?
Да, получал отечественный грант (РГНФ) в девяностые годы, работая в лаборатории философии и социологии  образования по проблемам методологии и философии образования. Не очень было эффективно, но приятно.

 

 


 

Нашли опечатку?
Выделите её, нажмите Ctrl+Enter и отправьте нам уведомление. Спасибо за участие!
Сервис предназначен только для отправки сообщений об орфографических и пунктуационных ошибках.