ИНТЕРВЬЮ С ТАХИРОМ ЮСУПОВИЧЕМ БАЗАРОВЫМ

дата проведения интервью: 28 января 2013 года.
место проведения интервью: г. Москва, НИУ ВШЭ.
сведения о собеседнике: Базаров Тахир Юсупович родился в 1955 году.Российский психолог, специалист в области психологии менеджмента. Доктор наук, профессор Московского государственного университета. С 2007 года осуществляет научное руководство Институтом практической психологии при Высшей школе экономики. Является членом президиума Российского психологического общества, в 1994—2012 годы был его вице-президентом и исполнительным директором. В 1977 году окончил факультет психологии МГУ и поступил в его аспирантуру. В 1979 году начал преподавание на кафедре социальной психологии в Московском государственном университете, которое продолжает до настоящего времени. С 1981 по 1990 годы служил в структурах министерства внутренних дел СССР, занимаясь научно-исследовательской и педагогической деятельностью. В 1990—1992 годах проработал в нескольких консультационно-образовательных учреждениях, в 1992—1994 годах — в Роскадрах при Правительстве РФ. С 1996 года — на кафедре управления персоналом Института подготовки кадров Российской академии государственной службы. В 1994 году получил звание доцента. В 1999 году защитил докторскую диссертацию на тему «Социально-психологические методы и технологии управления персоналом организации», в следующем году стал профессором МГУ. В 2000—2005 годах являлся заместителем декана на университетском факультете психологии.
интервьюер: Горбашова Алина, студентка 2 курса факультета истории НИУ ВШЭ.

— Как вы выбрали профессию?
— Я себе представлял, приблизительно, кем я буду. Что-то гуманитарное. Я метался между историей и социологией, если бы в то время была политология, то меня бы это заинтересовало. У меня была попытка поступить в МГИМО, но она не увенчалась успехом. И в этом смысле, можно сказать, я случайно оказался психологом и закончил МГУ им. Ломоносова, факультет психологии.

— Почему выбрали профессию преподавателя?
— Это совершеннейшая случайность, воздействие одного из моих первых начальников. Я себя позиционировал как исследователь. Я социальный психолог, и меня интересовали эксперименты вплоть до чистых экспериментов, то есть лабораторных. Вот это было самое интересное, потому что меня интересовали темы, связанные с лидерством, руководством, группой, выдвижением в позицию лидера, и до сих пор интересует. И плюс мне казалось, что мне не хватает качеств необходимых преподавателю. Те преподаватели, у которых я учился, кроме того, что это просто «звезды», мне они вообще казались небожителями, и в этом смысле не то, что равняться, даже как-то приблизиться к этим великим людям было, в общем, боязно. Поэтому после окончания университета, защиты диссертации, я получил приглашение в Академию МВД. Я работал в исследовательской части, и эта работа меня очень устраивала: мы проводили социологические опросы, мы проводили тренинги исследовательского свойства, но однажды мой руководитель (начальник) пригласил меня и попросил прочитать курс лекций по социальной психологии в Университете марксизма-ленинизма. Я был молодой еще совсем, с гонором, и я ему сказал, что я человек исследовательский, я экспериментатор, не какой-то там преподаватель. И тогда он мне сказал странную вещь, которая в определенном смысле оказалась для меня правилом. Он сказал очень просто: «Если вы никому ничего не рассказываете, то кому нужны ваши исследования?!». И я задумался. И этот первый опыт меня заинтересовал, мне стало любопытно. Во-первых, людям это интересно, во-вторых, я все время нервничаю – и это меня тоже привлекало. То есть, у тебя нет возможности быть спокойным, никогда. Поскольку я социальный психолог — у меня все занятия проходят в этом ключе, у меня никогда не бывает традиционных лекций, это всегда интерактив, несмотря на то, что я говорю о событиях 80-х годов. Иногда мне было интересно по линии обществознания проводить занятия на производстве, на заводах. Представьте себе это фантастическое испытание, когда люди стоят за станком, собрались, и ты внутри круга (в центре арены), и кто-то смотрит тебе в спину, кто-то в лицо и тебе нужно «окружиться», быть услышанным и понятым — вот это было любопытно. С этого, пожалуй, все началось. С 1984 года я этим занимаюсь профессионально. Сначала я был доцентом, теперь я профессор и МГУ и ВШЭ.

— Какие изменения в университетской среде, на Ваш взгляд, произошли, и есть ли они вообще?
— И да, и нет. Университетская среда это всегда вольница, всегда не формальность, это всегда содержательность на фоне универсальности. Поэтому это и университет, универсум, это много разных факультетов, это поиск истины, это выстраивание определенных отношений, определенной этики. В этом смысле, как только это перестанет быть свойственно университету, он перестанет быть университетом. Я очень надеюсь, что это будет продолжаться. Изменения, которые я бы мог отметить, они связаны с несколькими вещами. Во-первых, изменились студенты, и это не могло не повлиять на жизнь университета. Это не касается их пытливости, их энергичности, их критичности, иногда доходящей до негативизма. И это нормально, это как было, так и остается, это просто атрибут университетской среды. В нынешних студентах появилась большая прагматичность, большая «отцифрованность» подхода. Для них важны баллы, важны рейтинги и т.д. Что не всегда сопровождается «бескорыстным обучением». Я достаточно глубоко пытаюсь это понять, и для меня, конечно, ясны эти проблемы. Они часто связаны с расщеплением, которое произошло в последние 10-15 лет вообще в сфере образования. Я это называю «Формулой трех К». «1 К» — это квалификация: и вузы и университеты, как были заточены на квалификацию, так это и остается. Но что есть квалификация, кроме того, что это написано словами в дипломе выпускника. Квалификация — это всегда соответствие некоторым стандартам. Динамичность сегодняшнего мира такова, что на 5-8 лет вперед создать работоспособный серьезный стандарт мало кому удается. Поэтому квалификация становится рамочным условием, что вот этот человек будет квалифицирован как историк, но что конкретно там внутри через 5-6 лет образования совершенно непонятно. «2 К» — компетенции как способность решать определенный круг задач, который заявляют работодатели, заказчики, - будем так их называть. У них есть определенный тип деятельности, который надо выполнять, и под это нужны люди. Они ищут выпускников. То, что происходит столкновение между квалификацией и компетенцией, объяснять нет необходимости. Это субъекты, живущие в разных измерениях. Сами работодатели каждый день живут в условиях изменений, и они пытаются быть эффективными, успешными и т.д. Поэтому у них квалификация — это ориентация на будущее, а компетенция — это то, что нужно делать сегодня, компании нужно сегодня решать эти задачи, и нужны люди, которые сегодня будут успешными, иначе, зачем они. И этот разрыв между вечным и злободневным, этот конфликт совершенно точно обнаруживается. ВУЗы пытаются решить эту проблему, взаимодействуя с работодателем, но решить этот вопрос очень сложно. Нужно прогнозировать будущее, нужно искать какие-то способы превращения этого в учебный продукт, учебный материал. Это очень сложная вещь. «3 К», наверное, самое интересное в нашем разговоре, это студенты — их не столько квалификация интересует, они знают, что она какая-нибудь будет, наверное. Они не очень понимают эту компетенцию, они хотят ее понять, но они не могут быть уверены, что именно вот эта компетенция нужна, вот этот уровень задач. Они заняты компетентностью, они пытаются развить свою собственную компетентность, то есть способность решать разные задачи. Они могут быть междисциплинарными, они не линейны, тут очень много разных аспектов, которые студенты пытаются поймать. И это мне нравится в сегодняшних студентах, хотя это и вынуждает выходить в разные сферы, и у меня специально создан электронный портал ЭЛИТ (экспериментальная лаборатория интеллектуальных технологий), и между занятиями мы обязательно взаимодействуем в этом виртуальном пространстве. Сегодняшнее обучение больше связано реальной жизнью, нет границ между обучением и жизнью. Раньше такая граница была и особенно обнаруживалась в библиотеке с ее тишиной, спокойствием, зелеными абажурами. Жизнь профессора университета всегда, безусловно, связана с жизнью студента. Мне кажется, что сегодня эти отношения стали еще плотнее и это, конечно, вызов для профессора, который не может не пользоваться теми же гаджетами, какими пользуются студенты, иначе он останется вне коммуникации, вне этого пространства.

— Пытались ли вы перейти на другую работу (в другую сферу)?
— Да. Я три года работал в аппарате правительства России, в начале 90-х, при этом никогда не порывал с университетом, со своей кафедрой. У меня всегда были курсы, всегда были дипломники, курсовики. То есть окончательно меня вырвать не удавалось никогда. Но были периоды, когда я формально не являлся преподавателем университета. Сегодня я думаю, что никто не сможет меня вырвать из университета, со мной все понятно, всем ясно, где я закончу свою трудовую карьеру.

— Получали ли Вы гранты?
— Я не очень большой специалист по грантам, я очень не люблю оформлять бумаги. Содержательная сторона мне интересней, поэтому все проекты, которыми я занимаюсь, носят консультационный характер. Они связаны с реальными проблемами, организациями, компаниями. И мы, скорее, ищем инвестирование помимо грантов, чтобы это получилось.

— Спасибо Вам большое!