ИНТЕРВЬЮ АЙРАТОМ ЛЕНАРОВИЧЕМ КАМАЛОВЫМ

дата интервью: 14 января 2013.
место интервью: г. Казань, Казанский юридический институт МВД России, личный кабинет преподавателя.
сведения об информанте: Камалов Айрат Ленарович, 1960 г.р., выпускник исторического факультета Казанского государственного университета 1983 г., преподаватель Казанского юридического института МВД России, стаж преподавания 15 лет.
продолжительность интервью: 1 час.
интервью провела: Гребенкина Дина.

— Расскажите немного о себе. Кто были Ваши родители? Что значило в Вашей семье высшее образование?
— Отец – по образованию учитель истории, работал учителем, много лет - директором школы в крупном селе в Республике Татарстан. Мать – учительница. Дед и бабушка высшего образования не имели, были крестьянами. Детям очень хотели дать высшее образование. Мои родители первыми в своих семьях получили высшее образование. Они тогда этим очень гордились, носили на одежде «ромбики» - знаки о высшем образовании. Детство прошло в селе, учился хорошо, занимался спортом, по путевке даже отправили во Всесоюзный пионерский лагерь «Артек» в качестве поощрения. Мой младший брат – учитель истории в школе в районном центре, работает там уже 20 лет. Жена моя – тоже окончила истфак Казанского университета, много лет работала учительницей и завучем школы, сейчас работает риэлтором. В Казань поступать в вуз приехал из  села, в городе своего жилья не было, все годы учебы жил в студенческом общежитии.

— Существовала ли мода в выборе специальности, когда Вы сами поступали в университет? Как определился Ваш выбор.
— Я поступил в КГУ в 1978 г. Можно сказать, шел по стопам отца, так как с детства читал его книги по истории из семейной библиотеки, он до сих пор хранятся в моей семье. Правда, сначала поступил на вечернее отделение Казанского авиационного института, но быстро понял – это не мое. Конкурс в университет был честным, при приеме учли грамоты за учебу и за спорт, за общественную деятельность. Модными в те годы были: 1. юридический факультет – но поступить туда было нереально, т.к. там учились дети партийной и советской элиты Казани, 2. исторический факультет, особенно отделение «научного коммунизма», куда принимали по направлениям партийных органов КПСС, что гарантировало успех в карьере. 3. на третьем месте шло отделение истории истфака, оно считалось тоже элитным, так как готовило не только учителей, а ученых - исследователей, преподавателей для вузов; с дипломом истфака можно было сделать карьеру на партийной работе. Конкурс на это отделение был чуть ли не самым высоким в Казани – 7 человек на место. Я понимал, что этот престижный вуз дает гораздо больше возможностей в жизни, чем, например, педагогический институт. Казанский Университет для меня – это святое. Я горжусь, что его окончил, это моя alma mater.

— Почему Вы стали преподавателем?

— Преподавателем я стал, можно сказать, по воле случая, по жизненным, семейным обстоятельствам. На последнем курсе обучения женился. После окончания университета сразу был призван в армию, служил офицером 2 года, так как окончил в университете военную кафедру. В армии был старшим лейтенантом, а после нее работал плотником – бетонщиком по комсомольской путевке на строительстве Камского тракторного завода в г. Елабуга, так как там давали государственную квартиру, а у меня с семьей не было жилья. На стройке стал секретарем комсомольской (ВЛКСМ) организации треста, потом стал работать в городском комитете партии (КПСС) в г. Елабуга. С распадом СССР, с приостановкой деятельности КПСС в конце 1991 г. стал на 3 месяца безработным. Потом три года работал в городском совете (муниципальный орган), а в 1994 г. перешел в Елабужскую среднюю специальную школу милиции. В Елабуге это было очень уважаемое и престижное учебное заведение, в котором учились курсанты со свей России. Там я работал в отделе кадров, а потом  - преподавателем – методистом. Мотив перехода на службу в милицейское учебное заведение – относительно большая зарплата, до этого было безденежье, а семья росла, родились дети. В 2005 в связи с закрытием ЕССШМ перевелся в Казанский юридический институт МВД России, где работаю на кафедре государственно – правовых дисциплин.

— Каким был Ваш университет в 1980-е годы? Можете ли выделить какие-то особенности? значимые события? поворотные моменты? Какую позицию в нем Вы занимали?
— В конце 1970-х – начале 1980-х гг. университет процветал: был построен 15 этажный учебный корпус, в котором наш курс стал первым «жильцом», построили современное здание научной библиотеки. Я увлекся археологией, стал членом археологического кружка, оформлял археологический музей на факультете (я хорошо рисую). Помню, использовал собственный ремень (единственный у меня тогда), что сделать фрагмент сбруи древнего боевого коня – экспонат музея. В общественной жизни был очень активен – избирался секретарем ВЛКСМ курса, был капитаном сборных команд по спортивному ориентированию и волейболу. Значимым событием для меня был выезд в г. Магадан в составе строительного студенческого отряда (ССО) «Прометей». Там я за месяц накосил 36 тонн сена ручной косой (я ведь родом из села, косить умею). Заработанные деньги мы честно делили на всех. Запомнились выезды в археологические экспедиции от университета: 3 сезона по 2 месяца, раскопки и находки. Именно мы впервые организовали «День историка» - с выездом всего факультета за город, конкурсом художественных поделок, конкурсом шаржей на преподавателей, с шутливой пресс – конференцией, соревнованиями, большим костром, песнями… Большим событием стала небывалая стихийная демонстрация в день сообщения о нападении Китая на Вьетнам – студенты сами сорганизовались, совершили поздним вечером проход от общежитий КГУ по улицам Казани до вечного огня у парка им. Горького, где устроили митинг и запись добровольцев на защиту Вьетнама. Особенностью университета тех лет было то, что нам преподавали ученые очень высокого уровня, признанные не только в России, но и в мире: историк – античник А.С. Шофман, профессора Вульфсон, Ионенко и др. Мы видели в них настоящих учителей, ученых, ярких личностей. Учились мы изо всех сил, опозориться никому не хотелось как перед ними, так и перед одногруппниками.

— Как он изменился в годы перестройки? Как изменилось Ваше место в нем? Какие тогда были условия преподавательского труда? С какими трудностями Вам приходилось сталкиваться? В чем они выражались? Как Вы их преодолевали?
— В 1990-е годы вузы и преподаватели бедствовали: малая зарплата, никаких перспектив, плохое обеспечение учебного процесса – ни учебников, ни канцтоваров, - все за свой счет! Даже ремонт учебных зданий внутри и снаружи в Елабуге мы делали собственными руками. В университете зарплата тоже была низкая, труд преподавателя привлекательным не был, многие уходили в мелкий бизнес, страховые фирмы. Старые преподаватели умирали, на их место приходили случайные люди. Вообще историки превратились в эти годы из идейной элиты советского общества в ненужных людей.

— Чем отличался университет 2000-х годов от советского времени? Какие тенденции в нем Вас радовали и настораживали?
— Преподаватель, доцент и профессор потеряли имидж «избранности», перестали быть примерами для зависти и подражания. Их общественный статус весьма низок, уважением они не пользуются, да не всегда и достойны уважения. Во многих вузах берут деньги со студентов за экзамены и зачеты, все меньше честных преподавателей. Руководству работа преподавателей неинтересна, их больше привлекает распределение денежных потоков и хозяйственные вопросы. Зарплата в университете была и остается на уровне выживания: продавец в магазине, упаковщик покупок получает больше, чем доцент. А в формальных отчетах администрации цифры указываются в два раза больше, чем получают преподаватели на самом деле. Я вижу в современный период в вузах разрыв между словами и делом руководителей высшей школы: деньги вроде выделяются большие, а до основных исполнителей они не доходят. Имеют место деградация науки, инфляция ученых званий и степеней, блат, землячество, продажность.

— Что происходит с российскими университетами сегодня? Есть ли преемственность между советскими, перестроечными и постсоветскими университетами? Что происходит с Вашим университетом?
— Считаю, что преемственность нарушена: сильно поменялись ценностные ориентации как преподавательского сообщества, так и студенчества. Фактически исчезли формы самоуправления: нет выборности ректоров, выборы деканов и заведующих кафедрами носят формальный характер и предопределяются администрацией вузов. Студенческое самоуправление потеряло какую – либо самостоятельность и даже автономность. Слияние нескольких вузов в Приволжский университет – бессмысленное дело: деньги потрачены, в вузы фактически живут по отдельности, как и раньше. Идут реорганизации, переезды из здания в здание, имиджевые акции – иллюзия бурной деятельности без заметного результата. Науку и ученых реально не поддерживают. Я не понимаю критерии назначения руководителей в вузы – ректором Казанского Университета назначен человек, которого я знаю по работе в Елабуге и который страшно далек по духу от университета, хотя и имеет ученую степень.

— Предполагали ли Вы когда-либо уехать из своего родного города и перейти на другую работу?
— Я несколько раз менял место жительства и характер своей работы, но как ни пытался уйти от семейной традиции – преподавать историю, это у меня не получилось. Последние восемь лет преподаю историю государства и права России и зарубежных стран.

— Были ли Вы включены в систему западных и отечественных грантов? В чем достоинства и недостатки такой системы финансирования науки?
— По моему месту работы не имеется возможности участвовать в получении грантов, особенно – зарубежных. Да и я сам - обычный преподаватель, а не ученый – исследователь.

— Какова роль гуманитарных факультетов в Вашем университете? Какие специальности считаются основными или престижными?
— Исторический факультет совсем не тот, что раньше, он сильно деградировал. Нет «звезд» - ученых, работают какие-то непонятные странные молодые люди или откровенные старцы. Престижным является юридический факультет и некоторые специальности экономического факультета. Филологический и другие гуманитарные по престижности – в конце списка.

— Выступаете ли Вы в качестве публичного историка? (Если нет, признаете ли Вы в принципе полезность такой роли для историка-профессионала?) Когда Вы выступаете в роли публичного историка/ученого, на что Вы акцентируете внимание слушателя? Что Вас больше привлекает в публичной науке: письменная (публикация популярных исторических работ в малой и большой форме) или устная форма (тв, радио)? Можете ли Вы определить, что с Вами происходит, когда Вы выступаете в роли публичного историка? Является ли для Вас публичная история набором специфических практик? Различаете ли Вы конвенции, по которым происходит конструирование прошлого в научной и публичной истории?

— Я постоянно устно выступаю перед студентами и курсантами, иногда  - перед коллективом института, в рамках воспитательной работы либо в связи с историческими датами: годовщина рождения М.В. Ломоносова, юбилей войны 1812 г., Сталинградской битвы и т.д. Стараюсь акцентировать внимание слушателей на светлых страницах исторического опыта России, на традициях патриотизма. Я понимаю, что чисто научная информация слушателями воспринимается плохо, я стараюсь учитывать уровень их подготовки, который становится все ниже и ниже, поэтому приходиться выступать иногда чуть ли не в роли просветителя, особенно – перед молодым слушателем. Использую видеофрагменты, компьютерные презентации. Думаю, историк обязательно должен общаться со слушателями прямо и лично, восстанавливая интерес к истории страны, помогая сориентироваться в многообразии мнений и точек зрения.