• A
  • A
  • A
  • АБB
  • АБB
  • АБB
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Опубликовано интервью руководителя Центра истории наук о языке и тексте ИГИТИ, доцента кафедры истории идей и методологии исторической науки к.ф.н. Юлии Владимировны Ивановой

В числе лучших лекторов университета по итогам голосования, завершившегося в середине июня, студенты факультета истории ВШЭ назвали доцента кафедры истории идей и методологии исторической науки Юлию Иванову. Предлагаем вашему вниманию интервью.

«Ставить на студенте крест — последнее дело для преподавателя»

Юлия ИвановаЮлия Иванова

В числе лучших лекторов университета по итогам голосования, завершившегося в середине июня, студенты факультета истории ВШЭ назвали доцента кафедры истории идей и методологии исторической науки Юлию Иванову.

— Юлия Владимировна, вы можете выделить главный показатель в работе хорошего преподавателя?

— Воспользуюсь «формулой» Юрия Шичалина, инициатора издательского проекта «Греко-латинский кабинет» и основателя православной классической гимназии в Москве. Он говорил: «КПД хорошего преподавателя — 10%, обычного преподавателя — пониже, а если вам кажется, что ваш КПД — 30%, то либо вы гениальны, либо вы неправильно оцениваете свой КПД». Под КПД следует понимать долю так называемых остаточных знаний. Чем больше и чем дольше остается в памяти студента то, что он изучал с конкретным преподавателем, тем лучше был этот преподаватель, ведь ему удалось заложить основу для работы своих коллег, то есть для дальнейшего обучения студента.

Достигается хороший КПД теми, кто внимателен к аудитории, адекватно на нее реагирует. Иногда приходится выслушивать жалобы студентов: мы задаем вопросы, а преподаватель нас не слышит, не понимает, о чем мы говорим, или ему нет до этого дела. На мой взгляд, пытаться услышать студентов — с их непониманием, с их реальными потребностями, а иногда и с их отторжением от предмета — это главное. И еще важен реализм и понимание того факта, что студент совсем не обязан быть или становиться таким, каким нам хочется его видеть. У него есть свои нужды и интересы, и они далеко не всегда связаны с тем, чего мы желаем от него добиться, преподавая наш конкретный предмет — неизбежно очень узкий в сравнении с теми возможностями, которые предоставляет молодому человеку сама жизнь. Заповедь врача «не навреди!» применима и к нам.

— А из-за чего случается так, что преподаватели не понимают студентов? Это только их личная недоработка?

— Нет, не только. Сейчас быть хорошим преподавателем, то есть достигать взаимопонимания с аудиторией, становится все сложнее. Время как будто сжимается, и если раньше смена поколений происходила раз в 25 лет, то теперь каждые два-три года люди — новые. И здесь важна не только дистанция в образовании. Стремительно сменяющие друг друга поколения глубоко различны, так сказать, антропологически. Приемы, успешные в прошлом году, в следующем, скорее всего, окажутся бесполезны. В 18 лет я начала преподавать литературу в лицее при Московском государственном лингвистическом университете. Тогда мои ученики были на два-три года младше меня. В Вышке, когда мне было уже за тридцать, я сначала мучилась вопросом: почему преподавать мне уже не так интересно, как было когда-то? Потом поняла — моя нынешняя аудитория со мной… не спорит! Вот в чем дело.  Мои ученики-ровесники в 90-е годы знали почти столько же, сколько и я, и наши занятия представляли собой постоянные дискуссии. Сейчас побудить к спору, преподавая дисциплины «древнического» цикла, очень трудно. Студентам не хватает как специальных знаний, так и интереса к предмету.

... Продолжение интервью доступно по ссылке.