Максим Мирошниченко принял участие в дискуссии в ЦСИ «Винзавод»
Стажер-исследователь ИГИТИ Максим Мирошниченко поучаствовал в дискуссии «Тайна черного ящика: философия в эпоху вычислительного разума», состоявшейся 29 апреля в ЦСИ «Винзавод».
В рамках цикла «ДИАМАТ» Философского клуба Винзавода участники обсуждения — Кети Чухров, Александр Писарев, Максим Мирошниченко и Никита Василенко — предложили свои исследовательские версии дискуссии о пределах человеческого разума и мышления. Максим Мирошниченко рассказал о двух моделях взаимоотношений науки и философии — энактивизме (теории сознания как социального явления) и нейрофилософии (сознание как побочный феномен развития мозга).
Аннотация
Вместе с теоретическим и техническим прорывом естественных наук и их проникновением в области гуманитарного знания мы все чаще сталкиваемся с попыткой либо «завершить» философию, либо заменить ее место наукой и техникой, присваивая при этом этим областям имя философии. Классики постструктурализма (Фуко, Делез, Деррида), несмотря на радикальный разрыв с классической теорией познания, продолжали настаивать на философии как методе мысли. Однако в сегодняшних теориях искусственного интеллекта, вычисления и кибернетики, спекулятивного дизайна, основные ориентиры философии — истина или ее отсутствие, событие или отказ от него, эстетические феномены или их разрушение, единый политический субъект или его множественность, универсальное или единичное – дисквалифицируются как «устаревшие». Например, согласно Лучане Паризи, мысль в пост-кибернитеческую эпоху возможна только как новое непредсказуемое развитие искусственного интеллекта, как новое программное обеспечение (sortware). Главное в такой теории познания — автономность и аутопоэзис машин и нейросетей – парадигма, которую можно отследить уже в философии техники Жильбера Симондона. В данном контексте особое значение приобретает критика кибернетического и технического эссенциализма советским философом Эвальдом Ильенковым в его памфлете 1960-х «Тайна Черного Ящика», где он настаивает на невозможности замены разума интеллектом, а философии — наукой.