Репортаж о конференции «Beyond Post-Truth» и видео выступлений
Организаторы: Дарья Петушкова и Ян Сурман (ИГИТИ Высшая школа экономики, Москва) совместно с Ильей Калининым (Факультет свободных искусств и наук Санкт-Петербургского государственного университета), Дитлинд Хюхткер (ГВЦО, Лейпциг), Фридрихом Каином и Бернхардом Клебергом (участники исследовательского проекта Political Epistemologies of Eastern Europe)
При поддержке Института гуманитарных историко-теоретических исследований им. Полетаева, НИУ ВШЭ, Института истории и культуры Восточной и Юго-Восточной Европы им. Лейбница (ГВЦО), Лейпциг, Центра Макса Вебера по социальным и культурным исследованиям, Эрфуртский университет, Гисенского университета (кафедра Сравнительной социологии)
Конференция 3-4 июня стала продолжением разговора, начало которому было положено несколькими другими мероприятиями (см,, например, A New Culture of Truth? и СССР и «западный мир»: политические эпистемологии и марксизм 1917–1945–1968). В то время как предыдущие конференции были посвящены проблеме плюрализации эпистемологий и истин, то теперь в центре внимания оказались уже модели приспособления к новой ситуации множественности выбора и вопрос о том, как отдельные люди или группы адаптируются в условиях так называемой эры «информационной небезопасности» и пытаются преодолеть ее.
Бернард Клеберг, открывая конференцию, обратился к проблеме дезинтеграционного потенциала, который несут в себе конкурирующие эпистемологии. Рассматривая вопрос с праксиологической перспективы, он отметил, что мы, вполне возможно, еще не вступили в эру «пост-правды», а лишь оказались в Эре Правды, где знание отождествляется с «правдой», и последняя приобретает важнейшее значение для любого речевого акта. Развивая тему, Диего Хан связал «правду» с многовековой «иерархией знания» (Ян Кайфош). По мере того, как эта иерархия ослаблялась под влиянием технологических изменений коммуникационных систем, стало возможным проследить возникновение новых явлений. Андреас Лангеноль указал, что «пост-правду» целесообразно рассматривать не как темпоральное и последовательное изменение, а как некую новую конфигурацию: радикально отличающуюся от предыдущих, но под старыми названиями. «Пост-правда» может всего лишь знаменовать собой «конец иллюзии», в рамках которого «правда» подвергается морализации и нормативизации.
Несколько докладов было посвящено анализу политик современных медиа-практик. Филипп Коль, применяя технических термин из фотографии «стабилизация изображения» к анализу политической эстетики, продемонстрировал, как расположение камеры и постпродакшн могут усиливать (или иронически разрушать) определенные репрезентации. Константин Габов отметил, что такие платформы как YouTube перешли от «культуры партиципации» к «культуре критики», что не только расширяет возможности властных структур, но и порождает асимметрию в них. Доклад Ольги Савинской был посвящен особенностям дискурсивной этики различных социальных сетей. При этом она отметила, что различные группы (молодые люди или представители старшего поколения) также чаще всего придерживаются различных стратегий и этик. Ольга Соловьева, Александр Жигайлов, Филипп Смирнов и Полина Бояринцова анализировали образы «правды» в новых медиа, уделяя основное внимание визуальному контенту в Instagram. На основании проведенных интервью и контент-анализа Instagram они отметили, что, с одной стороны, новые медиа считаются удобным инструментом для трансляции личных убеждений и ценностей, но, с другой стороны, они сами оказывают косвенное воздействие на наше воображение и, следовательно, политические взгляды и (пост)правду.
Обращаясь к современным репрезентациям исторического прошлого и настоящего Украины Жанна Милогородска напомнила о том, что целые государства могут исчезать и оставлять пустые места на многочисленных уровнях полупубличного дискурса. Как она отметила, различные визуальные репрезентации, зачастую индивидуализированные и ориентированные на определенные группы, подчеркивают специфические политические «истины». Софи Шмахиг провела анализ физической и воображаемой конституции электоральных практик, который продемонстрировал, что референдумы обладают способностью делать политические структуры видимыми.
Григорий Юдин* поместил вопрос «правды» в контекст гегемонии волеизъявления и информации. Он указал, что в XX веке представители низших социальных классов не только были лишены голоса, но также стали объектом научения в вопросе о том, что следует понимать под правдой и что она означает. Таким образом, политические «истины» пост-правды и популистские движения, пропагандировавшие их, как представляется, явились способом противостоять «гегемонии правды», опирающейся на технократию, власть экспертов и позитивистскую идею науки. Александр Бикбов затронул проблему рациональности протестов «белой ленты» в России и «желтых жилетов» во Франции. Он продемонстрировал, как развивалась ситуативная рациональность в рамках этих движений и как она согласовывалась с ценностями, не связанными с самими протестами, включая формальное образование. Проблему особой рациональности, конструируемой таким образом, что она вмещает в себя одновременно социальную критику и теории заговора, Бикбов проиллюстрировал при помощи интервью, которые он собирал на протяжении нескольких лет. Армен Арамян рассуждал о возможных связях между рекламой и производством «неправды» и о том, как теоретические построения марксизма и вернакулярные концептуализации (здесь он опирался на этнографический материал) могут вступать в противоречие друг с другом.
Дарья Хохлова и Никита Хохлов анализировали тонкую грань, отделяющую фейк-ньюс от иронии и попыток воздействовать на официальную и неофициальную память о Советском Союзе в России. В своем докладе они обратились к популярным российским музыкантам, таким как поп-исполнительница Монеточка, которые в своих песнях иронически рефлексируют над советским прошлом и 90-х, противопоставляя мифы об этих эпохах официальному современному правительственному дискурсу. Если Дарья и Никита Хохловы сосредоточили свое внимание на «непрерывности» советской эпохи, переходящей в постсоветскую, то Илья Яблоков анализировал ту роль, которые играют теории заговора о развале Советского Союза. В своем докладе он указал, что сейчас эти теории приобрели большое значение, так как они обеспечивают легитимность существующему режиму.
Наконец, арт-группа «Что делать?» представила короткометражку «One Night in a Social Network», посвященной медиа-смерти и последующему воскрешению украинского журналиста Аркадия Бабченко в 2018 году. «Оперный фарс» преследует ленту новостей пользователя Facebook, получающего информацию исключительно из социальной сети, находясь внутри своего «пузыря». Предметом фильма и последующего обсуждения стала проблема разделения правды и пост-правды в медиализированном мире. (Социальные) медиа распространяют информацию в качестве новостей, целенаправленно ориентируясь на то, что пользователи быстро переключают свое внимание с одного объекта на другой, зачастую делая это под воздействием эмоций, при этом сами эмоции принимают форму Facebook-эмоджи.
Авторы репортажа: Ян Сурман и Фридрих Каин. Перевод Константина Митрошенкова
Плейлист с записями докладов
Программа конференции
* Григорий Юдин включен Минюстом в список физлиц, выполняющих функции иностранного агента.