Публикации

В статье, через изучение специфики технологий советской пропаганды, анализируются места и способы санитарного просвещения в СССР в 1920-е годы. С опорой на подход Штефана Плагенборга аналитический акцент в работе ставится на модальности санитарной пропаганды. Из этой перспективы технология пропаганды, осуществляемая в рамках проводимой кампании санитарного просвещения советских граждан, рассматривается как проявление современных на 1920-е годы тенденций, отвечающих новым нормам государства эпохи модерна.

В тексте анализируются четыре основных места осуществления санитарной пропаганды: дома санитарного просвещения с их лекционной работой, агитпоезда и их передвижные выставки, театральные сцены с гигиеническими постановками и специальными санитарными судами, избы-читальни и санитарная работа в них. Рассматриваются причины успехов и неудач различных способов санитарного просвещения. В зависимости от места и избираемой формы, метод санитарной пропаганды использовал различные языковые и образные приёмы: это помогло сместить изучение практик поддержания здоровья от теоретического осмысления к их пониманию в процессах осуществления ежедневных человеческих практик.

Исследование демонстрирует, как постепенно в раннее советское время выстраивалась целостная система эффективных технологий обучения санитарии и гигиене, которая опиралась на различные практики медикализации населения, перформативные и творческие методы и различный предшествующий опыт социально-политического информирования. Благодаря используемым формам санитарной пропаганды и различным репертуарам санитарного просвещения советский трудящийся смог стать участником процессов медикализации общества и начать самостоятельно интересоваться охраной своего здоровья.

Статья посвящена реконструкции учения советско-американского психолога Владимира Лефевра как части неокибернетического движения. В частности, я предлагаю рассматривать такие элементы его исследований 70-х-90-х, как системное видение, рефлексивный анализ, поиск целостной конфигурации и янус-космологию, как реализации неокибернетики. Интерес к рефлексивным структурам познания и действия привел Лефевра к пониманию ограниченности научной картины мира. Изучаемые им конфликтующие объекты оказались слишком сложными для поведенческого моделирования и прогнозирования. По этой причине Лефевр расширил границы применения своей формальной теории разума, опираясь на функционалистские позиции, что привело его к научно-фантастическому нарративу «Большой коррекции». Я утверждаю, что работы Лефевра предлагают не только оригинальную советскую версию неокибернетики 70-х, но и развивают собственный извод ингуманизма задолго до его появления на сцене современной философии. Формальная теория Лефевра, подкрепленная термодинамикой и элементами русского космизма, встраивает когнитивное поведение в телеологию Большой коррекции, связанной с идеей преодоления тепловой смерти Вселенной. Деятельность космического разума, который Лефевр отождествляет с магнитно-плазменными структурами в отделанных участках Вселенной, направлена на кооперацию и продление существования жизни и интеллекта.

Монография посвящена диссертационной культуре российских университетов XIX-начала XX в. как феномену научной жизни корпорации ученых-историков. В книге впервые в историографической практике представлен опыт разработки база данных о 280-ти диссертантах и 409-ти магистерских и докторских диссертациях по историческим наукам. Структурные части монографии посвящены сюжетам интерпретации нормативно-правовых актов, определявших статус диссертации как научного труда, правила ее презентации в виде диссертационного диспута, а также основы дисциплинаризации сферы научного знания, что приобрело актуальность в ходе присвоения ученых степеней и вызвало необходимость разработки системы «разрядов наук». В монографии представлено историко-научное описание изученных опытов создания диссертаций, традиций организации диссертационных диспутов, анализируются практики и культура оппонирования диссертаций. Институт оппонентов, как экспертно-референтная структура научного сообщества, рассмотрен в качестве важнейшего элемента диссертационной культуры. Авторы прослеживают путь историков к созданию диссертационного исследования, обращаются к анализу текстов диссертаций в стремлении определить теоретико-методологические принципы и историографические пассажи диссертаций. Предложен опыт изучения самооценок и оценок диссертаций современниками. Специальным аспектом стало изучение коммеморативных практик историков относительно наиболее известных диссертационных трудов.

Изучение того, как научные труды приобретают статус «классики», является важным аспектом в исследовании актуализации идей и подходов, их циркуляции в научной сфере, а также современного состояния научного направления или дисциплины. На основе историографических и делопроизводственных источников в статье проанализирована роль публикации и восприятия научного наследия известного историка, академика Степана Борисовича Веселовского (1876–1952) в позднесоветский период в классикализации изысканий. В исследовании создание и деятельность Комиссии по изданию трудов Веселовского рассматривается как один из ключевых этапов классикализации научного наследия ученого. На основе делопроизводственных материалов из фондов Архива Российской академии наук (АРАН) изучены причины создания Комиссии и ее история, персональный состав, а также издательские планы. Проанализировано влияние научного наследия Веселовского на историографию позднесоветской эпохи. Рассмотрены преемственность научных взглядов и подходов Веселовского в трудах по истории России допетровской эпохи, характер критики научных исследований, опубликованных как при жизни, так и посмертно. Отдельно рассмотрен вопрос о влиянии рецензий на классикализацию научного наследия. На основе полученных результатов в статье выделены дальнейшие перспективы исследования и сделано предположение о том, что посмертная публикация изысканий Веселовского и их вовлечение в историографию создали основу для классикализации научного наследия историка уже в позднесоветскую эпоху.

Масштабные трансформации в социальных и гуманитарных науках в 1960–1970-е гг. (появление cultural, memory, postcolonial и gender studies, публичной истории) повлияли на формирование в 1980-е гг. нового исследовательского поля, занимающегося изучением культурного наследия –– heritage studies. В рамках данного направления понятие наследия было пересмотрено: оно стало охватывать сферу обычного и повседневного; были изменены его темпоральные границы, что позволило обратить внимание на объекты, имеющие отношение к недавнему прошлому; была выдвинута идея о снятии монополизации права экспертов (зачастую на государственном уровне) в определении наследия. В 2000-е годы в рамках heritage studies сформировалось отдельное направление критических исследований наследия –– critical heritage studies. Их ключевой задачей стало изучение дискурсивных практик определения и использования наследия, применяемых прежде всего, государственными и международными институциями (т.н. «авторизованный дискурс наследия»); а также проблематизация наследия как процесса постоянного переосмысления и переопределения идентичностей и культурных ценностей, в который включены разные социальные группы. В статье рассмотрена трансформация понимания наследия-как-объекта к наследию как социальному действию и к наследию-как-процессу в рамках heritage studies и critical heritage studies в европейских странах. Представлен обзор ключевых этапов их развития и последующего изменения, основные исследовательские вопросы и проблемы, а также их современное состояние.

Авторство статьи «Исторические известия об упомянутых старинных чинах в России» традиционно приписывается Н. И. Новикову. Между тем в основе статьи лежит текст И.И, Голикова, в значительной степени переработанный и дополненный новиковым.

В центре внимания этой статьи - переписка российских востоковедов и их информантов, представителей интеллектуальной элиты (писателей, историков, учителей, правоведов), из регионов Российской империи с преобладающим мусульманским населением. Задача статьи - понять влияние практики переписки на процесс формирования знания об этих регионах в центре империи. С одной стороны, необходимо выяснить как сложился сам процесс обмена знанием между этими группами. С другой, требуется определить как участники процесса читали тексты друг друга и какие значения они придавали этим текстам. В ходе исследования удалось установить, что обозначенные процессы связаны с развитием этики. Старшее поколение мусульманских интеллектуалов, скорее, видело в востоковедах способ сохранения и передачи знания. Новое же поколение обратило внимание на развитие методологии, способное дать новый толчок развитию локальных сообществ. Эти факторы формировали взаимозависимости между различными группами специалистов, результатом которого стала трансформация знания о мусульманских регионах в эпоху модернизма.  

Одной из актуальных задач истории науки является изучение этических вопросов исследовательской деятельности, которые включают в себя не только ценностные ориентации и добродетели ученых, но также отклонения от норм, конфликты, «академические грехи». На основе делопроизводственных источников из Архива РАН в статье проанализирована проблема плагиата в советской исторической науке в послевоенное время. Рассмотрены конфликты из-за плагиата советских ученых: Н. М. Дружинина, Т. Д. Шоинбаева, Л. В. Черепнина, А. М. Карасика, А. Л. Сидорова, А. И. Гуковского, Л. И. Зубока, И. С. Звавича, П. Я. Букшпана и И. А. Федосова. Исследованы вопросы о работе специальных комиссий, которые рассматривали дела о подозрении в плагиате. Один из ключевых вопросов, поднятых в статье: что понималось под феноменом «плагиат» в исследовательской среде того времени. Показана зависимость решения комиссии о плагиате от особенностей академического жанра/вида историографического источника, который подвергался экспертизе. Выделены две разновидности осознанного недобросовестного заимствования: текстуальный плагиат и плагиат идей. Отдельное внимание уделено проблеме наказаний за интеллектуальную кражу – главным образом рассмотрены требования обвинителей, а также меры, которые предпринимались, если был доказан факт несамостоятельной и недобросовестной работы. В итоге создание комиссий рассматривается как реакция научного сообщества на этические конфликты, попытка урегулировать вопросы, связанные с подозрением в одном из главных нарушений в исследовательской сфере. В заключительной части статьи также выделена дальнейшей перспектива темы через изучение мотивации ученых, занимавшихся плагиатом.

В исследовании на материалах статей С.И. Каплуна в первом издании Большой медицинской энциклопедии выявляются предлагавшиеся им дисциплинарные конвенции о границах, содержании и методах советской гигиены труда. Показывается, что Каплун представлял гигиену труда молодой советской дисциплиной, но также указывал на ее прошлое и говорил о дореволюционных российских и зарубежных аналогах. Демонстрируется, что гигиена труда по Каплуну занимала междисциплинарное положение и имела гибридный язык. Доказывается, что автор признавал значение зарубежных исследований для советской гигиены труда, но отрицал возможность ученых из капиталистических стран повлиять на здравоохранительные практики в их государствах. Утверждается, что после идеологического разгрома в 1931 году Каплун подстроил свой нарратив под изменившуюся обстановку и сам стал критиковать коллег, но к концу 1930-х годов утратил свое влияние вместе с остальными советскими социал-гигиенистами.

В статье рассматриваются некоторые образы советского прошлого, представленные на фестивале «Боль». Фестиваль «Боль» рассматривается как «точка сборки» для транслокальной музыкальной сцены, обозначенной журналистами ярлыком «новая русская волна». В работе выдвинуто предположение, что «одержимость прошлым», приписываемая современной популярной музыке, в том числе ретромания, обусловлена принадлежностью музыкантов и слушателей к конвергентной культуре интернет-пространства, предполагающей инструментализацию прошлого и его свободную переработку. Представления о позднесоветском прошлом в творчестве музыкантов не затрагивают национальную идентичность или идеологические конструкты и представляют собой поиск нового способа говорить о настоящем и рефлексировать об истории российской популярной музыки.

История медицины  как определение и самостоятельная научная дисциплина в советский период оформилась и стала автономным исследовательским пространством. Основным и первым текстом, описывающим дисциплинарное обоснование и главные научные принципы медицинской истории, стала энциклопедическая статья Медицина . Она была написана Ильей Давидовичем Страшуном для первого издания Большой медицинской энциклопедии  и была опубликована в 1936 году в 17 томе. Этот текст стал результатом советского эксперимента по дисциплинарному строительству, в котором медицина артикулировалась в новой системе координат. В данной статье, с опорой на методы дискурсивного анализа, предложенными Мишелем Фуко и Умберто Эко, автором предпринята попытка рассмотреть историю создания текста и соотнести его с бытовавшими ранее нарративами по медицинской истории. Проанализированы способы адаптации существовавших практик описания истории медицины к новому советскому языку. Отдельное внимание уделено выявлению включенных в текст статьи типов дискурсов и возникновению среди них неконвенциональных для советского текста дискурсивных элементов. В заключительной части делается вывод о роли исторической науки в создании энциклопедического текса и кумулятивного статуса истории медицины. Выявляется роль И. Д. Страшуна в установлении нового порядка дискурса и систематизации накопленного знания.

Первая часть статьи посвящена обзору основных теоретических подходов в социологии к изучению взаимодействия робота и человека с акцентом на барье- ры и страхи такого взаимодействия. Затем описывается методология исследования, которой стал факторный опрос с помощью метода виньеток, представляющий собой вымышленное краткое описание определенного объекта, индивида или ситуации, куда заложены систематически варьирующиеся экспериментальные факторы. Участие в исследовании приняли студенты московских вузов в возрас- те от 18 лет. По результатам исследования восприятие взаимодействия человека и робота опосредовано рядом социокультурных феноменов, сохранялась тенден- ция на более высокие оценки допустимости гуманоидного робота в любых ситуациях, но также заметен и контраст оценок в зависимости от ситуации для андро- идного робота. Исследование позволило комплексно оценить важность факторов в восприятии неоморфных субъектов, наиболее часто упоминаемых в тематических научных публикациях.

В рецензии проанализирован дневник Надежды Николаевны Платоновой (1861–1928), изданный в 2020 году. Приведена археографическая характеристика издания. Отмечен информационный потенциал дневника. В частности, дневниковые записи рассмотрены как свидетельство профессорского быта конца XIX – начала XX веков. Отдельное внимание уделено анализу коммуникативных взаимодействий как школообразующих практик петербургских историков. Рассмотрена роль Н.Н. Платоновой в научной деятельности супруга – историка Сергея Федоровича Платонова (1860–1933). В заключительной части представлены перспективы изучения диссертационной культуры через дневниковые записи Н.Н. Платоновой.

В статье исследуется отражение философских идей «Санкт-Петербургских вечеров» Ж. де Местра в «Трех разговорах» В.С. Соловьева. Оба эти произ- ведения, созданные в жанре философского диалога, являются итоговыми в творчестве их авторов. Соловьев и Местр размышляют над одним и тем же кругом проблем: зла и насилия, войны и мира, конца всемирной исто- рии. Идеи Соловьева во многом полемичны по отношению к идеям Местра. Местра интересует вопрос происхождения зла и ответственности за него Бога. Для Соловьева важнее проблема сопротивления злу. В этом отноше- нии он занимает промежуточную позицию между Л.Н. Толстым с его идеей непротивления и Местром с его идеей сопротивления насилию насилием. Единственным средством сопротивления злу Соловьев считает добро, кото- рое в ряде случаев не исключает насилия. В вопросах войны и мира Соло- вьев также занимает промежуточную позицию между пацифизмом Толсто- го и представлением Местра о божественном происхождении войны как наказания людям. Соловьев не считает войну безусловным злом, как не считает и мир безусловным благом. Война, с его точки зрения, порождение людей, но она бывает оправдана и необходима, когда ведется в защиту хри- стианства. В вопросах конца всемирной истории Соловьев полемизирует с идеей “третьего завета”, восходящей к учению Иоахима Флорского, кото- рую высказывает Местр. В идейной структуре «Трех разговоров» Местр за- нимает место антипода Толстого. Их идеи представляются Соловьеву как две бездны, искажающие истину в противоположных направлениях.

Статья представляет и помещает в более широкий исследовательский контекст комплекс фотодокументов из архива Музея истории Преображенской психиатрической больницы – одного из старейших в России учреждений данного профиля. Кратко описана история больницы и формирования фондов его архива. Предложена детальная классификация и показано значение фотодокументов, хранящихся в архиве (в том числе альбомов и стенгазет). Делается вывод о том, что данная коллекция может представлять значительный интерес для специалистов, занимающихся визуальной историей, социальной историей медицины в России и смежными направлениями исследований. Выдвигается тезис о том, что фотографии архива служили для сохранения профессиональной идентичности советских психиатров, структурирования памяти психиатрической больницы и такого ее образа, которого придерживались сами советские психиатры.